Первый вопрос - почему такое название - «Электротеатр Станиславский».
Очень просто. Во-первых, это связано с историей дома, в котором располагается наш театр. Его здание в 1915 году было перестроено из доходного дома в кинотеатр, которые в начале века называли «электротеатрами». В нашем здании открылся фешенебельный электротеатр «Арс». А имя Станиславского – другой гений места. В 1946 году сюда вошла оперно-драматическая студия Станиславского, которая два года спустя стала Драматическим театром имени К.С.Станиславского. Бережно обращаясь с историей места, мы взяли такое название и открываемся под слоганом “Станиславский. Новая жизнь”.
Новая жизнь Станиславского.
В прошлом году великий греческий режиссёр Теодорос Терзопулос приезжал на сбор труппы и совершенно неожиданно для нас пропел оду новому названию, новой концепции театра. Он произнес прекраснейшую речь, в которой говорил о значении корня «электро» и связям, которые возникают с точки зрения античной истории театра. Конечно же, когда мы придумывали новое название, думали обо всех коннотациях: электричество, энергия, технологии, движение, свет. Нас радует эта многозначность. И когда Теодорос определил «Электротеатр СТАНИСЛАВСКИЙ» как «Театр света», нас это очень вдохновило.
Какова концепция?
На конкурс, объявленный Департаментом культуры, мы с Борисом Юрьевичем подали концепцию театра мировой режиссуры. Идея заключалась в том, чтобы организовать в московском театре с существующей труппой работу всемирно известных режиссёров. Последние годы Москва живет насыщенной театральной жизнью, много фестивалей. Но нам хотелось, чтобы такие постановки были в репертуаре московского театра и, что особенно важно, чтобы в них играли российские актеры. Сейчас мы работаем с той труппой, которая была в этом театре. Никто не уволен, труппа даже немного увеличилась, потому что планы очень большие. В наших постановках участвует и пластическая группа, и хор, и оркестр. Но основа – труппа театра Станиславского.
Театр мировой режиссуры - это приглашение театральных режиссеров мирового уровня - это зарубежные и российские мастера - для того, чтобы они ставили спектакли, которые войдут в репертуар. Наш репертуар уже невероятно разнообразен, поскольку приглашенные к постановке режиссеры очень различаются по своим художественным концепциям, по своим методам работы. Также мы сразу заявили, что будем работать с молодыми режиссерами.
Конечно же, в каждой из этих частей, особенно в работе с молодыми режиссерами, нет особой оригинальности, но для нас важно это сочетание. Поэтому мы планируем построить малую сцену и на ней играть спектакли молодых режиссеров.
И еще две важные составляющие концепции. Этот театр рождался из оперно-драматической студии Станиславского. Потом оперная часть была расформирована, музыкальная составляющая отошла на второй план. Мы эту музыкальную составляющую возрождаем, причем работаем с ныне живущими авторами. Для нас пишут музыку Курляндский, Раннев, Невский, Филановский, Сюмак, Сысоев. Их произведения составят оперу в шести композиторах, которую мы представим публике уже в июне. Это опера «Сверлийцы». Композиторы, которых я перечислила, хорошо известны за рубежом, там их произведения исполняют чаще, чем в России. Конечно, нам очень хочется, чтобы у современной отечественной академической музыки появилось в Москве свое место.
И последнее по перечислению, но не по значению, это продуктивная среда общения. Речь идет о том, что для нас очень важно встречаться с публикой не только на спектакле.
В центре всей нашей деятельности - Театр, но вокруг него не должно быть вакуума. Чтобы зритель пришел на спектакль и чтобы он понял и принял многообразие его смыслов, со зрителем надо работать, поэтому мы планируем обсуждения, встречи, кинопоказы, концерты, выставки, поэтому мы ведем обширную издательскую деятельность, связанную с нашими спектаклями и мэтрами. Здесь должно возникнуть открытое городское пространство, в котором человеку просто будет приятно находиться – можно будет выпить чашечку кофе, перекусить, почитать газету СинеФантом, обсудить культурные события и выбрать что-то для себя из репертуара Электротеатра.
Кто ваша аудитория? Как вы ее для себя позиционируете?
Лозунг очень известный, старый, но не теряющий своей актуальности - “художественный общедоступный”. Жак Копо, мэтр французского театра, провозглашал, что его театр адресован “Молодежи. Образованной публике. Всем.” Такой подход нам тоже очень близок. Это не означает, что мы собираемся заигрывать со зрителем. Мы хотим делать высокохудожественный продукт. При этом спектакли будут очень разные - это уже понятно сейчас: в январе Теодорос Терзопулос выпустил “Вакханок”, в феврале – премьера «Синей птицы» Бориса Юхананова, а в марте - “Анна в тропиках” в постановке Александра Огарева, летом выпускаем спектакль Ромео Кастеллуччи. Это, в разных смыслах, четыре диаметрально противоположных постановки. В нашем театре разный зритель сможет найти для себя свой спектакль. Поэтому наша задача - очень точно ориентировать зрителя.
Мы хорошо понимаем, что у людей много разных потребностей, в том числе потребность подумать, поразмышлять. Для нас «подумать, поразмышлять» не равно «скучно». И такое предложение на театральном рынке должно быть.
В любом случае, первый сезон мы будем внимательно присматриваться к публике, которая к нам приходит, и корректировать свою работу.
У вас будет два зала? Как они будут называться?
Основной зал и Малая сцена.
Сколько мест приблизительно?
Поскольку основной зал, как мы уже говорили, это бывший кинотеатр, организовать большое количество мест в зале нам не удастся. Зрителю должно было комфортно. До реконструкции было 456 мест. При этом, если Вы сейчас откроете интернет, то увидите, какое количество нареканий было со стороны зрителей по поводу неудобства - с большого количества мест в зале театра имени Станиславского было плохо видно. Когда мы писали концепцию, мы с моей коллегой и соратником Ирой Золиной, пришли сюда, купив билеты. Мы сидели на балконе и слушали «радиоспектакль» - треть сцены было не видно. В процессе работы над проектом зала стало понятно, что максимальное количество – 300-350 мест. Конкретная вместимость определяется отдельно на каждый спектакль в зависимости от сценографического решения. Мы сделали зал-трансформер. Это означает, что нет фиксированной сцены, это не сцена-коробка с рампой. В зависимости от желания режиссера можно развернуть сценическое действие как в одном торце зала, так и в другом, так и вдоль. Уже сейчас мы имеем разные схемы расположения публики в зале: “Вакханки” и «Синяя птица» идут в торце зала, действие “Анны в тропиках” происходит вдоль стены, постановка Ромео Кастеллуччи занимает и фойе, и зал. Если говорить про малую сцену, то там максимально будет 100-150 мест.
Поскольку это театр мировых режиссеров, будут ли среди этих режиссеров те, которые занимаются детскими спектаклями? Как вы планируете привлечение детской аудитории?
Мы обязательно будем играть для детей. У нас есть разные идеи. Из театра Ромео Кастеллучи нам уже прислали предложение о спектакле "Букеттино" – это спектакль, который они поставили много лет назад, продали множество лицензий на его постановку в разные страны и еще продолжают играть сами, настолько он популярен. Еще у нас есть планы делать социально-значимые спектакли, например, в сотрудничестве с фондами, которые поддерживают детей.
Планируете ли вы какие-то междисциплинарные проекты, которые будут не только захватывать сферу театра, но и другие смежные виды искусств.
Так и происходит. Театр по природе своей предрасположен к движению в сторону междисциплинарности. Например, у нас планируется к выпуску спектакль Хайнера Гёббельса, который в значительной степени использует разные синтетические приёмы, работает в разных видах искусства. В его спектаклях прекрасная актерская игра сочетается с мощной технической составляющей, которая обеспечивает и шоу, и смыслы.
Какую Вы планируете управленческую структуру?
Что Вы понимаете под управленческими структурами?
Я имею в виду не штатное расписание актеров, а вашу команду, которая будет управлять всем этим процессом.
Она уже создана. У нас два договора с Департаментом культуры - договор художественного руководителя и договор директора, соответственно, Бориса Юрьевича и мой. По уставу и договору ответственность всегда лежит на директоре. Однако воля, которую весь театр реализует, это воля художественная. В нашем театре это работает именно так. Лично мне из всех организационных моделей театров только такой театр интересен.
То есть, Вы будете идти за художественным руководителем?
Несомненно. Весь театр, весь проект - это детище Юхананова. И команда, которая собралась - это команда, которой интересно работать с Юханановым, реализовывать его планы и идеи. Юхананов в курсе всех вопросов. Что касается менеджерской команды, то с самого начала с Борисом была я и Ира Золина, она - первый заместитель директора. Очень важная фигура – технический директор. Вскоре после нашего прихода в театр мы пригласили на эту должность Сергея Котова.
Принципиально важно, что с самого начала кроме менеджерской команды с Борисом пришла группа художников: Юрий Федорович Хариков, Анастасия Нефедова, Степан Лукьянов и композитор Дмитрий Курляндский. С нами в команде пришли также Евгений Виноградов, художник по свету, и хореограф Андрей Кузнецов.
Все вместе мы начали трансформировать театр.
Так мы прожили год. Наш первый сезон прошёл с информационной стратегией саркофага». Борис Юрьевич дал всего четыре интервью, после чего «саркофаг» закрылся. Во втором сезоне, перед открытием Театра мы поменяли стратегию, соответственно, понадобились пиар-служба и маркетинг. Эти подразделения появились в театре осенью 2014 года.
Если говорить о производственных и других подразделениях, то они сохранены. В Театре работало довольно много профессионалов своего дела. Все, кто хотел с нами работать и мог это делать, остались. В театре была и остается очень сильная экономико-финансовая служба, и, слава Богу, что нам досталось такое наследство.
Из нововведений – в прошлом году мы создали большой пошивочный цех. Например, сейчас на “Синюю птицу” сделано порядка трехсот пятидесяти костюмов.
Каких специалистов Вам не хватает?
К сожалению, театральная сфера очень узкая. Когда нужен конкретный специалист, почти всегда сталкиваешься с проблемой. Я бы сказала, что это касается всех специальностей. Зачастую найти нужного специалиста удается не с первой попытки. Подбор кадров требует времени и усилий. Это очень важная часть управленческой работы. Сейчас у нас нет вакансий.
Каковы источники финансирования?
Есть государственная субсидия. Театр Станиславского получал не самую большую субсидию – она сохраняется без изменений по отношению к прошлому году. У театра были собственные заработки, которые складывались из доходов от билетов и из маленького финансового ручейка от аренды, так как договоры были заключены на крайне невыгодных для театра условиях. Многие помещения были сданы в субаренду по реальным рыночным ценам, но театр от этого ничего не получал.
Когда мы пришли и сняли весь репертуар, театр лишился возможности получать доходы от билетов, а это существенная составляющая дохода театров, практически половина. И понятно, что зарплата сотрудников, актеров в первую очередь, состояла в значительной части не из субсидии, а из дополнительных денег. Эту часть нам профинансировал фонд.
У театра есть фонд?
Да, в августе 2013 года был создан Фонд поддержки и развития и электротеатра Станиславский. Мы защищали перед Фондом бюджет на сезон – с августа 2013 по июль 2014 года. Фонд принял этот бюджет. Эта процедура повторилась в июле 2014 года, когда был утвержден бюджет текущего сезона. Это серьезная работа – мы должны обосновать все потребности театра, показать все планируемые расходы и ожидаемые доходы. Соответственно, один сезон мы уже прожили по такому бюджету. Одной из составляющих является как раз доплата сотрудникам, потому что люди ни в коем случае не должны были потерять.
Что касается будущих доходов театра, то субсидии - это важная составляющая. Не будем сейчас уже вдаваться в теорию, обсуждать действие “болезни Баумоля и Боуэна”, но если говорить про театр, особенно с таким количеством мест, то, конечно, он не может сам себя окупать, поэтому поддержка необходима, и одна из ее важных составляющих - это субсидия.Планируете еще сдавать в аренду?
Мы будем сдавать в аренду по рыночной цене - уже один аукцион был проведен. Поясню: раньше у театра в аренду было сдано порядка двух тысяч квадратных метров, при этом арендные ставки были невероятно занижены и было сдано практически все фойе. Теперь театру возвращено фойе, и в этом прекрасном пространстве, полном воздуха и света, как я уже говорила, мы будем устраивать экспозиции, общаться с нашим зрителем. А помещения, которые выходят на Тверскую и на Мамоновский переулок, исторически не были заняты под театральную деятельность. Если посмотреть советские фотографии, а кто-то, может, помнит, там была кулинария. Мы планируем сдавать эти площади в аренду под такие заведения, которые помогут создать правильную атмосферу вокруг театра, дополнительную зону притяжения. Мы называем это «электрозоной». Рыночные арендные ставки и соответствие общей концепции театра – вот условия, на которых театр будет сдавать помещения в аренду.
А непосредственно фандрейзингом, как вы планируете, кто будет заниматься - театр или образованный Фонд?
Есть бюджет, который Фонд утверждает, и в этом смысле это вопрос Фонда - каким образом он аккумулирует необходимые средства. Что касается дополнительных расходов, которые неизбежно возникают в течение творческого сезона, ну и чтобы облегчить нагрузку на Фонд, мы планируем фандрейзинговую деятельность. В театре есть специалисты, которые этим уже занимаются.
Большое количество государственных учреждений культуры сдают сцену. Планирует ли театр и это направление?
У нас расписан наш собственный репертуар и репетиции на полтора года вперед. Учитывая, что мы хотим, чтобы здесь ставили мировые режиссеры, мы должны обеспечить соответствующие условия выпуска спектакля. Это значит, что мы не можем поставить режиссера в условия антрепризы: “приехал, за три дня поставил”. Понятно, что существуют разные режиссеры с разными методами работы: кто-то ставит и за два дня, но чаще мастера работают с актерами гораздо дольше. Значит, мы должны предоставить им такую возможность. При этом мы должны выполнить госзадание по количеству показанных спектаклей. Так что это сложная комбинаторика по использованию всех пространств театра и его репетиционных площадей. Поэтому нам очень важна и малая сцена, и наше многофункциональное фойе.
Что касается аренды зала, то у нас нет ситуации с простаивающими днями, когда зал надо бы просто чем-то заполнить. У нас обратная ситуация – мы выкраиваем возможности для предоставления зала кому-либо. Поэтому должны быть веские основания: либо это партнерская программа, в которой театр заинтересован творчески, как, например, с фестивалем NET или с конкурсом современных хореографов Дианы Вишневой, либо это серьезная арендная оплата, которая окажется хорошей поддержкой театру. В любом случае, предоставление зала в аренду никогда не может идти в ущерб репертуару или репетициям.
Сказать, что мы совсем не собираемся сдавать зал в аренду, тоже будет не верно. Мы же с Вами прекрасно понимаем, что менеджер для того и находится на своем месте, чтобы грамотно использовать ресурсы. Зал – один из ресурсов, который должен быть грамотно использован. Пространства не должен простаивать, но и не должны быть заполнены в ущерб основной деятельности – выпуску и прокату спектаклей нашего театра.
Спасибо за интервью.